Некоторые итоги визита Святейшего Патриарха Алексия II в Совет Европы

2 октября 2007 года Предстоятель Русской Православной Церкви Святейший Патриарх Алексий II посетил Страсбург и выступил на сессии Парламентской Ассамблеи Совета Европы по приглашению ее председателя Рене Ван дер Линдена.

Это было не просто важным, но знаковым событием и для Русской Церкви, и для Совета Европы. Предложение духовному лидеру крупнейшей Православной Церкви в мире высказаться по актуальным вопросам европейской повестки дня стало выражением готовности представителей политической элиты всех стран Большой Европы - членов Совета Европы прислушаться к голосу современного Православия. Безусловно, это было важным шагом на пути развития взаимодействия между Советом Европы и религиозными организациями.

Патриарх Алексий не только выступил перед депутатами - членами ПАСЕ, но и ответил на ряд вопросов, касавшихся религиозного образования, уважения чувств верующих, межкультурного и межрелигиозного диалога, смертной казни и др. Это в свою очередь стало свидетельством готовности Русской Церкви к реальному диалогу с Советом Европы по всему спектру взаимных интересов.

В то же время, далеко не все из сказанного Патриархом нашло позитивный отклик со стороны депутатов и ответственных сотрудников Совета Европы.

Так, представляется весьма симптоматичным, что слова Предстоятеля Церкви о существующем в современной Европе разрыве между правами человека и нравственностью, более чем уместные в устах христианского пастыря, вызвали критику со стороны некоторых официальных представителей Совета Европы. Так, например, г-жа Г. Баттаини-Драгони, в сферу компетенции которой входят в частности и вопросы развития религиозного измерения межкультурного диалога, заявила, находясь в Москве спустя две недели после визита Патриарха в Страсбург: «Для нас существует логическая последовательность: религия как источник культуры и культура как основа возникновения прав человека. Нам очень интересно, почему патриарх испытывает некоторые сомнения на этот счет».

Согласно логике этого высказывания, влияние религии на европейские ценности ограничивается ее историческим вкладом в культуру, которая уже и порождает идею прав и свобод человека. Из этого следует, что в наше время представителям религиозного сознания, а именно - христианства, отказывают в праве давать оценку моральному состоянию современного общества и его членов.

Если эти выводы из вышеприведенного высказывания правомерны, тогда возникает вопрос: о каком диалоге между СЕ и религиозными сообществами может идти речь, если представители Совета Европы не готовы принять собеседника таким, каков он есть, признать за ним право отстаивать традиционный христианский взгляд на существо моральных норм, составляющих неотъемлемую часть в том числе и культурного наследия Европы?

И другой вопрос: является ли это просто проявлением несогласия с позицией собеседника по конкретному вопросу или сознательным нежеланием признать право любого человека критически оценивать современную правозащитную практику, высказывать точку зрения, не вписывающуюся в устоявшиеся представления?

Подтверждением того, что последний вопрос вполне закономерен, является реакция на другое высказывание Патриарха Алексия во время его выступления в ПАСЕ.

«Когда в Москве настойчиво хотели провести парад гомосексуалистов, мы сочли, что это пропаганда и реклама греха, - сказал также Святейший Патриарх Алексий. - Это болезнь, это изменение человеческой личности. Есть такие изменения личности, как клептомания, но почему-то клептоманию никто не афиширует. Проведение гей-парада - реклама образа жизни, навязываемая лицам, которые далеки от этого».

Эти слова вызвали критику, в том числе и Генерального Секретаря СЕ г-на Терри Дэвиса, а также некоторых депутатов. Смысл этой критики сводился к тому, что с точки зрения прав человека нельзя допустить дискриминации лиц по признаку их сексуальной ориентации.

Такое понимание слов Патриарха не соответствует сказанному. Патриарх выразился совершенно ясно: «Никого не надо дискриминировать исходя из убеждений или особенностей личной жизни», специально подчеркнув, что выступает против вмешательства государства в личную жизнь человека. И сразу вслед за этим добавил: «Точно так же никто не должен заставлять молчать меня или моих братьев и сестер по вере, когда мы называем грехом то, что именуется таковым в Слове Божием. Если где-то ведется навязчивая пропаганда гомосексуализма, воздействующая главным образом на молодежь, мы вправе поставить перед обществом вопрос: подумайте, что нужно поддерживать на уровне права и политики, а что нет».

Образно сравнив гомосексуализм с клептоманией, Патриарх говорил об этом именно как о болезни, а не как о преступлении, подлежащем наказанию на основе права. И это было честное мнение иерарха христианской Церкви, следующего своей религиозной традиции.

Можно дискутировать о том, насколько уместным и адекватным было упомянутое сравнение, но отвержение точки зрения, опирающееся на искажение смысла высказанного, можно объяснить только одним: отказом в свободе выражения мнения. Но как может состояться какой-либо диалог, если нарушается право на свободное высказывание, на выражение и защиту своей точки зрения, к тому же опирающейся на тысячелетнюю духовно-нравственную европейскую традицию?

Другими словами, пространство диалога, в том числе и диалога СЕ с религиозными организациями, предполагает готовность услышать и понять даже такие точки зрения, которые кому-то не кажутся общепринятыми или достойными внимания.

В этой связи хотел бы обратить внимание на другой момент общения Предстоятеля Русской Церкви с членами ПАСЕ и представителями СЕ, когда Патриарх Алексий коснулся Косовской проблемы, в частности сказав:

«Переговорный процесс нужно сделать открытым для всех, кто может на него благоприятно повлиять. Так, до сих пор в Косове не уделяется должного внимания миротворческому потенциалу религиозных общин. Русская Православная Церковь, обладающая значительным опытом миротворческой деятельности, готова оказать помощь в деле мирного урегулирования».

Следует с величайшим сожалением констатировать, что предложение Патриарха Алексия включиться в миротворческий процесс в таком регионе Европы, где постоянно и порой самым жестоким образом нарушаются права человека и права религиозных и этнических сообществ, не вызвала никакого отклика со стороны СЕ.

И складывается впечатление, что Совет Европы и связанные с ним европейские политики, озабоченные защитой прав человека и стабильным развитием на континенте, весьма выборочно относятся к разрешению проблем в кризисных зонах Европы и в европейских обществах. Проблемы одних групп привлекают пристальное внимание, тогда как другие факты вопиющего нарушения прав человека остаются не замеченными или, во всяком случае, не вызывают должной озабоченности.

Как бы то ни было, в целом итоги октябрьского визита Патриарха Алексия в Страсбург следует признать в высшей степени позитивными.

В то же время необходимо также со всей определенностью сказать, что общение Патриарха Алексия с представителями СЕ показало: развитие диалога Совета Европы с религиозными организациями и активизация межкультурного диалога в его религиозном измерении требуют от обеих сторон сугубого внимания к позициям собеседников и максимально корректной интерпретации услышанных точек зрения.