Выступление инокини Евфросинии (Мироновой) на мероприятии, посвященном 60-летию упокоения игумении Нины (Боянус)

 «Так да светит свет ваш пред людьми,

 чтобы они видели ваши добрые дела,

 и прославляли Отца вашего Небесного» 

(Мф. 5, 16).

 

Сегодня, 13 октября 2013 года, исполняется 60 лет со дня кончины замечательной подвижницы благочестия ХХ столетия игуменьи Нины (в миру – Веры Карловны Боянус). Много лет ее имя было предано забвению. Но как «не может укрыться город, стоящий на верху горы», так не оказалась сокрыта от нас жизнь матушки Нины – жизнь человека живой крепкой веры, широкого кругозора и многих духовных дарований.

В 2000 году, 13 лет назад, мы впервые услышали о ней, вернее сказать – увидели ее фотографии, переданные в архив Полоцкого Спасо-Евфросиниевского  монастыря. Облик монахини, запечатленной на этих снимках, приковывал к себе внимание. А вскоре, в монастырский архив были переданы еще два письма на английском языке и брошюра под заглавием «Наши беседы о жизни», изданная на правах рукописи в Полоцке в 1913 году и подписанная М.Н. (т. е. Монахиня Нина). После знакомства с «Беседами» стало очевидным, что их автор – личность высокообразованная, одаренная; что ее мысли о жизни по Евангелию – не абстрактные размышления, а личный опыт. Обращенные к юношеству, выпускницам епархиального училища, которые уже завтра вступят в самостоятельную жизнь, эти «Беседы» не утратили своего значения и для нынешнего молодого поколения. Захотелось как можно больше узнать об авторе.

Собирая материал, пришлось много поработать в архивах и библиотеках Москвы, Санкт-Петербурга, Самары, удалось разыскать и расспросить людей, знавших игуменью Нину при жизни, удалось разыскать ее могилу и установить на ней утраченный крест. За два с половиной года собралось столько документов, писем, воспоминаний и фотографий, что стало возможным издание книги, в которую вошли беседы матушки Нины с ученицами Спасо-Евфросиниевского училища, письма разного периода, жизнеописание, воспоминания о ней современников, а также большое количество сохранившихся фотографий. В 2003 году к 50-летию со дня кончины игуменьи Нины в Кинель-Черкассах прошла научно-практическая конференция посвященная семье Боянус. В 2004 году вышла в свет книга «Наши беседы о жизни».  А в сентябре нынешнего 2013 года к 60-летию со времени кончины стараниями жителей Кинель-Черкасс на могиле игуменьи Нины был установлен новый мраморный крест и была проведена еще одна конференция «Семья Боянус в истории Кинель-Черкасского района и в истории России», на которой докладчики поделились новыми сведениями об этой удивительной семье. Сегодня мы с уверенностью можем сказать, что игуменья Нина сама помогала нам в поисках, свидетельствуя тем самым, что «у Бога все живы, и никто не забыт».

Казалось бы, все сделано. Прошло время, но матушка Нина снова напомнила нам о себе. В прошедшем 2012 году в Полоцкий Спасо-Евфросиниевский монастырь пришло письмо из Франции от секретаря Международного союза эльзасцев г-на Филиппа Эделя. Господин Эдель в 2011 году опубликовал статью об эльзасском роде Боянусов, из которого происходила игуменья Нина, в сборнике «Сезоны Эльзаса», выпущенном газетой «Последние новости Эльзаса» и озаглавленном «Эльзасцы в мире». По инициативе Представительства Русской Православной Церкви при Совете Европы статья была переведена на русский язык и опубликована в январском номере Журнала Московской Патриархии за 2013 год под названием «Игумения Нина (Боянус): строгость, простота, открытость миру». 

В мае 2013 года представитель Русской Православной Церкви при Совете Европы игумен Филипп (Рябых) и г-н Эдель побывали в старинном Эльзасском городе Буксвиллере, откуда происходили предки матушки Нины по отцу. Там сохранилось здание, в котором трудился прапрадед православной игуменьи, заведовавший лесным хозяйством графства Ханау-Лихтенберг, а также дом, в котором жила семья Боянусов. После этой поездки у о.Филиппа и господина Эделя возникла идея организовать мероприятие в Страсбурге в память игуменьи Нины и пригласить делегацию из Беларуси.

Думается, что образ игуменьи Нины не случайно возник сегодня во Франции и в России. Сильное свидетельство о настоящей жизни во Христе близкого нам по времени человека необходимо для укрепления христианства в Европе. Когда-то игуменья Нина писала в своих письмах: «Бытие Бога не доказывается какой-либо формулой... Самое твердое доказательство того, что христианство не ложь, а правда, в том, что оно неизменно живо вот уже две тысячи лет и ничто в нем не устарело – опыт веры, опыт любви, проделанный человеком в нашем двадцатом столетии будет точь-в-точь таким же, как и в первые десятилетия первого столетия, и для русского, и для француза, и для китайца, японца и каждого человека. Чтобы понять или даже просто говорить о Боге, надо прежде всего жить, действовать, поступать так, как велит внутренняя правда. Тогда открывается сознание, открываются глаза на смысл вещей, – тогда и можно говорить о том, что есть Бог, в чем для нас ясно Его присутствие, Его действия.»

Сегодня матушка Нина словно сама решила прийти на родину своих предков, чтобы напомнить им о Боге, о вечном. Теперь уже смело можно сказать о том, что игуменья Нина стала проповедницей Слова Божия не только в своем Отечестве, но и далеко за его пределами.

Так чем же так примечательна эта женщина?

Вера Боянус родилась в 1876 году в Москве, в семье известного ученого и врача, Карла Карловича Боянуса. Семья Боянус была очень дружная и многолюдная. Центром семьи была мать – Ольга Семеновна, женщина образованная и глубоко религиозная. Родилась Ольга Семеновна 13 мая 1837 года. По отцовской линии происходила из калужских дворян Хлюстиных, а по материнской – из старинного боярского рода Текутьевых.  В юности она несколько лет жила в Париже у своей тети графини Анастасии де Сиркур. Ее восприимчивая натура и живой ум выделяли ее из ряда сверстниц. В те годы знаменитый французский поэт Ламартин посвятил ей стихи под заглавием “Духовной Ольге” (“A spirituelle Olga”).

По возвращении в Россию Ольга Семеновна в начале 60-х годов вступила в брак с отставным полковником Денисом Денисовичем Давыдовым, сыном героя Отечественной войны 1812 года Дениса Васильевича Давыдова. Вскоре после рождения дочери Екатерины она овдовела. 12 ноября 1867 года Ольга Семеновна вступила во второй брак с Карлом Боянусом, тоже овдовевшим к тому времени.

До середины 80-х годов ХIХ века семья Боянус жила в Москве. Но с каждым годом столичная жизнь с ее неизбежным шумом и суетой все сильнее их тяготила. Именно этим объясняется тот факт, что в 1880 году Ольга Семеновна приобрела село Барская Солянка и часть села Ключи в Самарской губернии, куда и переехали Боянусы, чтобы в тихой провинции заняться наукой и сельским хозяйством, к которому всегда было расположено сердце главы семейства.

С переездом в Самарскую губернию в корне изменился образ жизни семьи. Из светской дамы Ольга Семеновна превратилась в смиренную благочестивую христианку. В этот период жизни многие свои природные дарования она обратила на пользу церкви и для служения ближним. К этой обширной благотворительной деятельности привлекала Ольга Семеновна и своих детей. Ближайшей ее помощницей в делах милосердия была младшая дочь Вера. Ольга Семеновна уделяла большое внимание воспитанию и обучению своих детей, которые все без исключения получили высшее образование. От родителей все они унаследовали замечательный дар слова и способность к иностранным языкам.

В связи с переездом семьи из Москвы в Самарскую губернию Вера получила образование в домашних условиях. Судить о высоком уровне ее домашнего образования и выдающихся способностях позволяет тот факт, что она сдала экзамены в Казанском учебном округе и получила диплом на звание домашней учительницы, после чего поступила вольнослушательницей на философский факультет Лондонского университета, где посещала лекции по английской литературе и истории.

По возвращении из Англии Вера Боянус, следуя примеру своей благочестивой матери, стала активно заниматься просветительской деятельностью в Самарской губернии, и в Тифлисе, куда в 90-е годы ХIХ столетия в связи с болезнью отца семья выезжала на продолжительное время. Она стала попечительницей и устроительницей двух церковно-приходских школ в Самарской епархии, а в Тифлисе при Миссионерском братстве устроила воскресную и церковно-приходскую школы, в которых сама же и преподавала.

Желание посвятить жизнь служению Господу возникло в сердце молодой девушки под влиянием первого ее духовного руководителя архимандрита Серафима (Мещерякова), бывшего ректора Самарской, затем Тифлисской семинарии, в дальнейшем епископа Полоцкого. Вера Карловна осуществила это намерение в 1898 году, поступив в Вировский Спаса Всемилостивого монастырь Седелецкой губернии Холмско-Варшавской епархии. А через год, вопреки сложившейся практике, всего лишь на 23-м году жизни за свою «пламенную религиозную настроенность и самоотверженное служение ближним» была пострижена в монашество с именем Нина. (Отметим, что в то время в женских монастырях было принято постригать в монашество не ранее 40-летнего возраста и по прошествии нескольких лет жизни в монастыре.)

Однако жизненные обстоятельства сложились так, что вскоре монахиня Нина перешла в Рижский Свято-Троице-Сергиев монастырь, а затем в 1904 году резолюцией Преосвященного Серафима, епископа Полоцкого и Витебского, ее перевели в древний Полоцкий Спасо-Евфросиниевский монастырь в должности казначеи. В 1905 году Владыка Серафим поручил монахине Нине исполнение должности начальницы монастырского Спасо-Евфросиниевского училища.

На этом поприще матушка Нина трудилась более 11 лет. Ее усердием училище из трехклассного было преобразовано в шестиклассное и получило статус епархиального, со всеми правами и привилегиями для его выпускниц. Трудами матушки Нины было построено новое трехэтажное каменное здание училища и в нем в память ее благочестивой матери устроена домовая церковь во имя Святой Троицы.

Кроме внешнего благоустройства училища матушка Нина бесконечно много занималась вопросами образования и воспитания. В курс обучения были введены при ней дополнительные предметы: иностранные языки и изящные искусства, причем французский язык, черчение, живопись и ваяние, а также гражданскую историю преподавала сама начальница училища – монахиня Нина. Кроме того, воспитанниц обучали теперь основам сельского труда и пчеловодства, а также ведению домашнего хозяйства.

В училище часто устраивались детские литературно-музыкально-вокальные вечера, на которых воспитанницы исполняли детские пьесы в костюмах, читали стихотворения, пели хором гимны, детские и народные русские песни, играли на скрипках.

Религиозно-нравственное воспитание детей, приучение их к сознательному исполнению своих религиозных обязанностей, развитие и укрепление в душах их добрых христианских настроений и навыков составляло предмет особенных забот начальницы училища. В свободные вечера матушка Нина, желая подготовить воспитанниц к жизни и уберечь их от зла, вела с ними религиозно-нравственные беседы на Евангельские темы, которые в 1913 году были изданы отдельной брошюрой.

“...Ваше первое призвание, – говорила она ученицам в беседах, – оправдать в жизни, среди той обстановки, которая у вас есть теперь и будет впоследствии, внутренний идеал человека, начертанный в Евангелии. Не нужно для этого творить великих и громких дел, ибо святость вовсе не блещет, не бросается никому в глаза, она лишь одухотворяет каждую мелочь, дает этой мелочи смысл и значение и распространяет вокруг себя благоухание, свет, мир, радость и благолепие”.

“...Не могу не указать вам на средство, – продолжала матушка, – без которого немыслимо достижение духовной жизни и ее неизреченных богатств. Средство это есть молитва. Степень религиозности человека ничем так не определяется, как его способностью горячо молиться и в этом находить усладу”.

В 1910 году усердием матушки при Спасо-Евфросиниевском епархиальном училище было учреждено Спасо-Евфросиниевское братство, которое имело своей целью оказание нравственной и материальной поддержки девушкам, окончившим училищный курс.

В том же 1910 году Спасо-Евфросиниевское училище принимало участие в незабвенных торжествах по перенесению святых мощей преподобной Евфросинии Полоцкой из Киево-Печерской Лавры в Полоцкий Спасо-Евфросиниевский монастырь. Свои впечатления об этих торжественных днях матушка Нина выразила в статье “Свидетельство истины”, напечатанной в “Полоцких Епархиальных Ведомостях”.

Помимо трудов по училищу, матушка Нина находила время и силы заниматься переводами сочинений религиозного содержания на русский язык, так как в совершенстве владела 5-ю иностранными языками – английским, немецким, французским и двумя древними – греческим и еврейским. До 1916 года она состояла членом Русско-Английского общества при Святейшем Синоде и составляла отчеты о деятельности этого общества на английском языке.

За свою деятельность в училище монахиня Нина была отмечена различными церковными наградами. 6 мая 1908 года Указом Святейшего Синода она была награждена наперсным крестом, а 31 августа 1914 года – возведена в сан игуменьи.

В письме к русскому религиозному философу В. В. Розанову, матушка высказывает свое отношение к этому великому дню в ее жизни: “Прошу и за меня помолиться. Завтра меня посвящают в сан Игумении и вручают символ правления и пастырства – значит, за новый талант должна буду отдать Богу ответ. "Кто из вас хочет быть старший, да будет всем слуга", – ведь вот истинный принцип, – страшно мне!”

События Первой мировой войны, вызвавшие в русском обществе подъем патриотических чувств, не могли оставить безучастной и игуменью Нину. Выражением ее дочерней любви к Отечеству явился небольшой лазарет, устроенный в собственной квартире в училище и содержащийся на собственные средства. В этом лазарете матушка Нина трудилась в качестве сестры милосердия. Более того, как сестра милосердия она трудилась и в военном госпитале, размещенном в здании училища, притом, что на ее попечении оставалось свыше двухсот учениц и училищный персонал. Матушка Нина писала В. В. Розанову: «В течение трех недель наше училище было занято временным лазаретом, у которого все оборудование и весь персонал заключался в двух врачах. Пришлось немедленно взяться за дело, удовлетворить нуждам свыше 250 раненых, приходилось делать с врачами до 150 перевязок в день. Потом временный лазарет, ставший бесконечно дорогим, прекратил свое существование, а на его место водворились два военных госпиталя – всего с больными у нас квотируется около 600 человек. Вся жизнь перевернута вверх дном, предполагается открыть занятия только в одном выпускном классе, а в остальных отложить учение до освобождения зданий. Пишу это для того, чтобы дать Вам представление о том котле, в котором кипит вся моя дружина здесь живущих. Обычный ход занятий и дум нарушен совершенно. Хорошо ли это, дурно ли – не приходится судить, – несешься по течению событий и, пожалуй, рада, что чувствуешь, живешь одними нервами со страной”.

В сентябре 1915 года, в связи с приближением немецких войск к Полоцку, Спасо-Евфросиниевское училище, возглавляемое игуменьей Ниной, выехало в эвакуацию в Ростов Великий Ярославской губернии. Училище расположилось на окраине Ростова в Варницком Свято-Троице-Сергиевом мужском монастыре. Приведя в порядок жилые помещения и наладив учебные занятия, игуменья Нина и ее послушницы продолжили труды сестер милосердия теперь уже в Ростовском Крестовоздвиженском госпитале.

Революция застала игуменью Нину в родительском имении в Самарской губернии, куда  она приехала  в сопровождении своей верной помощницы послушницы Феклы Клоп.  Здесь началось ее служение на новом поприще.

В 1918 году имение разорили, не пережила этого его последняя владелица Любовь Карловна Боянус. Угроза расправы нависла и над игуменьей Ниной. Матушка Нина прекрасно понимала, что прежние времена уже не вернутся, а Богу и людям можно и нужно служить на всяком месте. Некоторое время она работала в Кинель-Черкасской школе №1. В 1919 году, имея удостоверение сестры милосердия, она решила продолжить свое образование и поступила на медицинский факультет Самарского университета.

Будучи по природе энергичной и обладая огромной работоспособностью, матушка не ограничилась только медицинскими знаниями, а параллельно слушала курс на Социально-Историческом факультете в том же университете, да еще и преподавала там же английский язык. 

В период обучения она несколько раз подвергалась обыскам, ей грозила опасность ареста, поэтому оставаться жить в Самаре стало невозможно, да и к тому же после смерти сестры Любови Карловны на ее попечении находилась престарелая гувернантка-англичанка Анна Егоровна Пауэль. Окончив обучение, матушка Нина уехала в село Алексеевка, где стала работать практикующим врачом.

Вскоре к игуменье Нине из Сызрани приехала ее родственница и духовная дочь, настоятельница общины “Во Имя Христа Спасителя” Мария Алексеевна Амбразанцева-Нечаева. Так же, как и матушка Нина, Мария Алексеевна имела диплом сестры милосердия, и смогла устроиться на работу в больницу. Обустроив дом, матушки завели свое собственное хозяйство.

Жизнь в Алексеевке была тяжелой. Содержать большой дом, живность, огород − всегда нелегко. А к тому же, дом их располагался на крутой горе, и воду нужно было носить с источника, который находился внизу под горой. Конечно, помощники были, но основную работу матушки выполняли сами. Они завели ослика и возили на нем бочку с водой, хворост, который собирали в лесу, а также корм для коз и коровы. Трудно даже представить, что все это делали выходцы из аристократических семей, никогда до этого не знавшие грубого, тяжелого, подчас просто мужского физического труда.

При всех трудностях матушки еще умудрялись помогать своим близким. В доме постоянно кто-то гостил. Помогали Феклуше, которая овдовев, осталась одна с двумя маленькими детьми. Кроме того, матушка Нина старалась поддерживать старшую сестру Екатерину Денисовну, которая тоже осталась одна с дочерьми (старший сын находился в эмиграции, младший – репрессирован), нужно было помогать и владыке Серафиму, находившемуся в Соловецком лагере.

Но такая более или менее налаженная жизнь продолжалась недолго. В канун великого праздника Крещения Господня 18 января 1932 года от сыпного тифа умерла Мария Алексеевна. Для матушки Нины это была тяжелая потеря близкого по духу человека.

С каждым годом игуменьи Нине все сложнее было одной вести хозяйство. В 1935 году в Алексеевке закрыли последний храм. Оборвалась последняя ниточка, связывавшая ее с этим местом. В том же 1935 году матушка продала дом и уехала в Самару. Здесь она приобрела половину дома на окраине города и устроилась в детское отделение поликлиники, где работала врачом до конца Великой Отечественной войны.

По рассказам очевидцев, это было амбулаторное детское отделение, куда детей приводили как в ясли или детский сад. Матушка Нина всегда очень любила детей и всю жизнь была с ними связана по роду своей деятельности. Большое участие принимала она в судьбах своих племянников, крестников, учеников, да и просто знакомых ей детей. Те из них, кто дожил до наших дней, свидетельствуют об этом, подтверждают это и письма матушки.

Вот одно из писем адресованных крестнику игуменьи Нины Михаилу Степанову: «Больше всего меня интересует твое настроение и твое учение. Настроение, конечно, не всегда бывает одинаковое и ровное, а колеблется в зависимости от окружающей обстановки. Но в нас самих есть управляющий руль, который заставляет нас или бороться с обстоятельствами, преодолевать трудности, или, если нет другого выхода, смиряться и покоряться им и все-таки находить покой и удовлетворение внутри самого себя. Когда через внутреннюю работу над самим собой достигаешь этого спокойного состояния, тогда и дело в руках будет идти гладко. Я очень тебя прошу работать над собой, ты еще молоденький, можешь выработать и характер, и силу воли, и настойчивость, и эта внутренняя энергия будет тебе помогать одолевать трудности учения. Дорога дальше тебе обеспечена, если только ты теперь освоишь ее начальный путь и успешно окончишь свою десятилетку».

И все эти “дети”, достигнув зрелого возраста, а кто-то уже и старости, сохранили в себе ту искру Божию, которую старалась возжечь в них игуменья Нина, пронесли через всю свою жизнь веру в Бога. Даже свою профессию многие из них выбрали под ее влиянием – получили медицинское образование. Матушку Нину (Веру Карловну) все они вспоминают как необыкновенного человека, которого им посчастливилось встретить на своем жизненном пути.

Вера Карловна обладала врожденным врачебным даром и большим практическим медицинским опытом. Она могла бы стать известным ученым, но все свои наработанные материалы передавала другим, и на ее трудах защищали диссертации и получали ученые степени. Сама она всегда старалась остаться в тени, говоря о том, что человеческая слава, богатство – ничто, главное – какими предстанем мы пред Господом. До сих пор вспоминают о ее медицинских дарованиях те, кому посчастливилось у нее лечиться. А скольких людей спасла она от голода, поддержала в трудную минуту, дала приют? В годы Великой Отечественной войны, по воскресным дням, матушка сама готовила обеды, приглашала к себе нуждающихся и кормила. Паек же свой она почти весь раздавала.

К концу 40-х годов здоровье матушки стало заметно слабеть. Ей становилось трудно себя обслуживать, работать тоже было уже не под силу. В 1948 году Фекла Ивановна увезла Веру Карловну из Самары к себе в Кинель-Черкассы. Здесь, в Кинель-Черкассах, провела она последние пять лет своей жизни.

Будучи сама уже немощной, Вера Карловна не переставала по мере сил помогать людям. До последнего дня многие обращались к ней за медицинской помощью: сделать укол, померить давление, назначить лекарство. А были случаи, когда она оперировала больных в экстремальных условиях, и больные выздоравливали. Примечательно, что диагнозы ее всегда подтверждались, хотя ставила она их, не имея никакой специальной аппаратуры.

Обстановка в доме, где жила эти годы матушка Нина, была самая аскетическая: ничего лишнего. Только библиотека составляла ее единственное “богатство”. Эти последние пять лет стали для нее временем подготовки к вечности. Круг ее общения был сокращен до минимума. Церковь и богослужение стали главным в ее жизни. Несмотря на то, что до церкви нужно было идти пешком почти два километра, каждый день, если позволяло здоровье, матушка Нина молилась в храме. При этом она никогда не опаздывала на службу; по свидетельству очевидцев, в храм всегда приходила первая и никогда не садилась во время богослужения, удивляя этим многих более молодых и здоровых прихожан. К тому времени, почти лишившись слуха, матушка пользовалась слуховым аппаратом, и ей приходилось следить за ходом богослужения по книге. Очевидцы также вспоминают и ее огромный помянник, в который было занесено множество имен архиереев, священников, монашествующих и мирян, за которых матушка ежедневно молилась.

За год до кончины у нее случился микроинсульт. Оправившись от болезни, она еще больше уединилась и углубилась в себя. Раздала и последнее, что имела, – книги и иконы. И вот, в канун Покрова Пресвятой Богородицы, 13 октября 1953 года окончился земной путь той, о которой можно сказать словами апостола Павла: “Подвигом добрым я подвизался, течение совершил, веру сохранил. А теперь готовится мне венец правды, который даст мне Господь, праведный Судия, в день оный; и не только мне, но и всем возлюбившим явление Его” (II Тим. 4, 7–8).

На погребение игуменьи Нины стеклось множество народа. Весь путь от храма до кладбища, а это более двух километров, гроб с телом усопшей несли на руках, отдавая ей тем самым последнюю дань любви.

Прошли десятилетия. Из тех, кто знал матушку Нину при жизни, почти уже никого не осталось в живых. Забылось имя ее среди людей, но не забыта она оказалась у Бога.

Наша исследовательская работа еще не окончена. Хочется надеяться, что появятся новые свидетельства жизни и деятельности матушки Нины и ее близких. Возможно, что и здесь, во Франции, отыщутся какие-то следы. Ведь кроме эльзасских корней у матушки Нины с XIX века в Париже проживали прабабушка Вера Ивановна Хлюстина (Толстая) со своей дочерью Анастасией Семеновной Сиркур (Хлюстиной). А племянник матушки Нины Василий Сергеевич Моисеенко-Великий (сын сестры Екатерины) после долгих скитаний в эмиграции в конце 1930-х годов поселился с семьей недалеко от Парижа. В годы Второй Мировой войны он воевал в составе французской армии. Может быть жив еще кто-то из родственников, у кого-то хранятся письма? Будем надеяться, что они откликнуться.

Так, совсем недавно, не более месяца назад, мы познакомились с жительницей Франции − профессором-русистом, преподавателем  факультета славистики в Сорбонне − госпожой Вероникой Жобер. Вероника Петровна – русская по происхождению, правнучка Ольги Александровны Толстой-Воейковой, которая, как оказалось, дружила с Верой Карловной Боянус (игуменьей Ниной) и состояла с ней переписке. Вероника Жобер опубликовала письма своей прабабушки в годы странствий и эмиграции (1927 – 1930, 1930 – 1933). В этих письмах содержатся упоминания о Вере Карловне Боянус. Для Вероники Петровны это имя было незнакомо и ни о чем не говорило, она узнала об этом удивительном человеке, монахине, благодаря книге «Наши беседы о жизни». Мы встретились с Вероникой Петровной в Москве и договорились совместно продолжить исследовательскую работу.

Память об игуменьи Нине (Боянус) сегодня жива и в Спасо-Евфросиниевской обители, и на Самарской земле, и, конечно, тех кто о ней молится, она не оставляет своим попечением. Без сомнения отныне игуменья Нина станет покровительницей и всех жителей Эльзаса. 

В заключение хочется поблагодарить игумена Филиппа и устроителей этих торжеств. Надеемся, что каждый, кто принял участие в нынешних событиях, получит пользу для своей души. Также слова благодарности хотелось бы адресовать Константину Георгиевичу Шавелю, с помощью которого стало возможным подготовить фотовыставку и издать буклет. Хочется верить, что каждый, кто внес свою лепту в это Богоугодное дело, приобрел себе вечного ходатая пред Богом – игуменью Нину. Аминь.