БЕАТРИС БУРЖ: «КОГДА ЦИВИЛИЗАЦИЯ ОКАЗАЛАСЬ В СМЕРТЕЛЬНОЙ ОПАСНОСТИ»

Представительство Русской Православной Церкви в Страсбурге по любезному согласию автора публикует на русском языке выступление Беатрис Бурж, члена движения «Французская весна», на слушаниях «Французская организация «Манифестация для всех» и полицейские репрессии против нее», которые прошли в Совете Европы на полях летней сессии Парламентской Ассамблеи Совета Европы 26 июня 2013 года. Госпожа Бурж является автором нескольких книг: «Гомосексуальное родительство под вопросом» (2008), «О теории пола в однополом браке – эффект домино» (2013).

 Франция переживает очень глубокие изменения. Что такое «Французская весна»? Французская весна – это не организация, а состояние духа. Она появилась на свет 24 марта 2013 года на Елисейских полях, после второй большой общенациональной манефистации против проекта закона Тобира (проект закона, разрешающий однополые «браки» и усыновление детей однополыми парами – примеч. переводчика).

Это – мирное восстание совести. Никто не может себе его приписать. Оно никому не принадлежит.

Поскольку наше движение вызывает беспокойство у правящей власти, но также и у конформистских течений мысли, которые критикуют власть, но достаточно хорошо приспосабливаются к ней, то ему наклеевают этикетки, чтобы попытаться задушить и убить его, прежде чем оно разгорится. Его обвиняют в экстремизме и насилии. Как точно говорит народное выражение: "Если хотят убить собаку, то ее называют бешенной". Министр внутренних дел Мануэль Вальс даже пытался распустить движение. Но нельзя распустить идею. Нельзя распустить дыхание справедливости и свободы.

«Французская весна» состоит из людей, вовлеченных в массовую акцию протеста «Манифестация для всех», отчаившихся от того, что их не слышат уже в течение полугода, и очень обеспокоенных попранием демократии, с которым они столкнулись. Они полны решимости всеми способами заставить услышать себя высокомерным правительством, которое их презирает.

Подобно странам социалистического мира в 1989 году молчаливое большинство решило нарушить молчание. С момента появления движение действует по подобию Антигоны (древнегреческая героиня, явившая пример верности своей семье – примеч. переводчика).

Мы отказались от насилия, потому что мы верим в силу ненасилия.

Во-первых, с философской и духовной точки зрения. Мы стремимся построить мир во всем мире и не можем выступать за насилие для того, чтобы достичь этой цели. Насилие – это оскорбление для цивилизации. Кроме Антигоны, примером для подражания для нас стал Мартин Лютер Кинг. Мы следуем его словам: "ненасилие является мощным и справедливым оружием, которое не наносит ран и облагораживает человека, который им пользуется. Это – меч, который исцеляет". А также для нас важны примеры Ганди, Леха Валенсы, Вацлава Гавела и его Бархатной революции.

Во-вторых, с точки зрения стратегии. Именно те, кто использует насилие должны оправдываться перед общественностью. Мануэль Вальс должен ответить за насилие в отношении мирных демонстрантов. Тот, кто применяет насилие, теряет всякое доверие и легитимность. Когда исчерпаны все законные средства и когда цивилизация оказалась в смертельной опасности, неповиноваться – это долг. Когда закон не является легитимным, ему не надо повиноваться. Мы считаем, что те, кто принял этот закон, нарушают непреложные законы, которые превышают человеческое законодательство. Непреложные законы являются опорами нашей цивилизации. Мы не повинуемся тем, кто попрал основы челвоеческой жизни.

Как функционирует «Французская весна» и какова ее цель?

По форме движение следует принципу субсидиарности, поскольку он основан на принципе доверия. Оно не стремится создать централизованную организацию. Каждый имеет право заявлять о принадлежности к нему, если он пребывает в духе мирного сопротивления. По всей Франции появляются и самоорганизуются в форме ячеек многие движения («Дети гигантов», «Поколение стражей», «Антигоны», «Орлята», «Революция нарциссов», «Друзья ядра» и т.д.)

Мы представляем собой внеполитическое движение, потому что нас интересуют не политические ярлыки, а универсалистский гуманизм, без которого ни одно политическое движение не может обойтись. Оно защищает базовые основания демократической жизни, основу человеческого общежития, свободы, без которых общество неспособно к выживанию.

Оно – не конфессионально, так как ценности, которые мы защищаем, являются универсальными.

Наш протест основан на положительных ценностях: люди борются за идеи, а не за свои преимущества. Они не борются за себя самих, но за определенную концепцию цивилизации.

Это движение направлено на разрушение настоящей идеологической системы, которая низвела человека к простому потребителю-производителю, глобализированному и лишенному корней, рабу мирового рынка, толкаемому на утоление бесконечных желаний, которые ему мешают свободно мыслить.

Наше движение обеспокоенно судьбой наиболее уязвимых и наиболее слабых. Вот почему в своих логотипах мы используем изображение рабочих и заводов.

Мы стремимся к изменению политического ланшафта на основе общего блага, на защите прав самых слабых, к обществу надежды и прочного гуманизма. Обновленный гуманизм позволит обрести истинный смысл экологии. Тот смысл, который забыт теми, кто называет себя защитниками экологии, но кто в своей идеологии забыл о защите человека, полагая, что природа более важна, чем человек. Мы выступаем за экологию, которая занимается одновременно и природой, и человеком. Примирение человека и природы не может происходить за счет одного или другого.

Есть вопрос, ответ на который превышает возможности существующих политических партий, которые устарели и которые безуспешно стремятся присвоить себе наши протестные действия. Речь идет о фундаментальном обновлении Франции, о конце системы, построенной на духе мая 1968 года (в мае-июне 1968 года во Франции происходили спонтанные студенческие выступления, направленные против традиционного общества – прим. переводчика).

Существующие политические партии должны, если они хотят выжить, поменять парадигму своей деятельности: или они выбирают общество, основанное на реальности, уважая определенную форму естественного закона, что предполагает существование различных ограничений; или, напротив, они выбирают общество, основанное на мнимом всесилии человека, который без конца должен утолять все свои желания. Это приведет в конечном итоге к тоталитаризму, так как всегда, кто более всего уязвим, испытывает его последствия.

Победит ли виртуальность с его сумашедшими отклонениями реальность во Франции, а также во всем мире, и особенно в Европе? С какой идеей человека Европа встретит будущее?